Что важнее высота или ширина? Этот вопрос уже сам по себе кажется смешным, так как каждый из нас понимает, что обе эти меры объема одинаково важны. Но, как оказывается, в восприятии определенных природных явлений у разных народов наблюдается совершенно разный подход к оценке того, что они наблюдают. Так, например, немцы, как утверждал когда-то философ Освальд Шпенглер, воспринимают небо, «как устремленное ввысь, как Himmelsdom (небосвод), а человек с русской душой воспринимает его – как Himmelsabhang (небосклон)».
Небо всегда с нами, думаем мы о нем или нет. Оно присутствует в нас с того момента, как мы его в первый раз увидели. И то, как мы его воспринимаем, удивительным образом влияет на то, как мы живем, как любим и как умираем. На Земле нет ни одной религии, где бы небо и «небесное» не становилось объектом мистического поклонения. Там, вверху, все загадочно и непонятно. Там солнце, звезды, галактики, где никто и никогда не был.
Красочные описания неба, которое может быть лазурным, янтарным, медовым и даже ванильным, можно найти во многих литературных произведениях. Счастливые люди рисуют его голубым и ясным. Но чем хуже живет народ и чем больше он стремится к духовной чистоте, тем меньше люди говорят о небе, как о природном явление. В книге Герхарда Вольтера «Зона полного покоя», повествующей о трудной судьбе российских немцев во время Второй мировой войны, почти не встречается описания неба. Оно там как бы отсутствует. Небо для наших родителей в какой-то момент стало темным и непонятным. Они вглядывались в него через зарешеченные окна тюремных зданий, они следили за движением облаков, там, где над лагерем возвышались пулеметные вышки. К такому небу нельзя привыкнуть, под таким небосводом страшно жить.
Так в России, мы стали народом, который видел небо в узорах колючей проволоки.
Я родился в Киргизии, а большая часть моего детства прошла в бескрайних ковыльных просторах Казахстана. Когда я летним утром видел восходящее над желтой степью солнце, то иногда мое сердце сжималось от предвкушения чего-то невыразимо прекрасного, что ждет меня за горизонтом. Я хотел жить не здесь, а там, где-то очень далеко.
Я тогда не осознавал, что ощущаю себя чужаком. Все вокруг было не мое, чужое. Такое отношение к окружающему пространству иногда возникает у детей под влиянием каких-либо тяжелых событий. В моем детстве их было два: преждевременная сметь отца и драка со сверстниками, которые дали мне понять, что отношусь к «презренной нации преступников».
Советское государство с его лживой идеологией тщательно следило за тем, чтобы мы, немцы, постоянно ощущали себя людьми, которые живут под «чужим небом». И многие из нас переезжали с места на место в поисках счастья. Но разве его найдешь, если небо над тобой партийное, колхозно-фабричное, милицейское?
Возможность вернуться на родину предков стала для большинства российских немцев огромным праздником. И хлынул поток уезжающих, который трудно было остановить. Да никто всерьез и не пытался это сделать.
Но обрели ли мы здесь то, чего так страстно желали? Стало ли небо Германии для нас тем небосводом, к которому мы так стремились? Ответ на этот вопрос у меня однозначный: НЕТ! Для большинства из нас оно таким не стало. В чем тут дело? Неужели мы и здесь оказались чужими? А если да, то почему?
В газетах и журналах уже неоднократно писали о том, что многие российские немцы по хорошо известным нам причинам в недостаточной мере знают родной язык и о культуре своего этноса имеют весьма приблизительное представление. Все это так, но, на мой взгляд, некоторые интеграционные проблемы стоят так остро только по одной причине: нас приняли с юридической точки зрения, как своих, как немцев, а оценили и продолжают оценивать, как чужаков. А для человека, который видел небо «в узорах колючей проволоки» или ощутил его, как чужое – самое главное то, как к нему относятся. Человек счастлив, когда его вклад в общее дело оценивают правильно.
Сотни тысяч немцев с особым усердием служили России, пока их вклад в промышленность, сельское хозяйство, науку, военное дело, литературу и т.д. высоко ценился. И служили бы и дальше...
Сотни тысяч российских немцев сейчас с усердием служат Германии. А некоторые уже уехали в Парагвай, Канаду, Америку... Кое-кто из них устал жить в стране, где к ним нередко относились негативно, равнодушно и даже враждебно. Других потянуло туда, где все можно начать сначала.
Итак, наш путь не закончен. Мы продолжаем искать наше родное, устремленное ввысь, небо.
Геннадий Дик
